Должность: Cудья по гражданским делам первой инстанции
Местонахождение: г. Москва
Дата события: 19.10.2010
Описание правонарушения:
В России действует преступная
корпорация, поставившая своей целью насильственное изменение основ
конституционного строя и установление фашистского режима[1].Ст.3 Конституции
и действующее законодательство предусматривают принятие народом России
полезных ему законов, минуя и Президента, и Государственную Думу. Это не могло
устраивать преступников, потому что после принятия закона «О суде народа над Президентом и
членами Федерального Собрания России» дальнейшее установление фашизма в
интересах ограниченной группы лиц окажется под большим вопросом. С этого
момента Конституция становится самым экстремистским документом, угрожающим
благополучию корпорации. Поэтому она вынуждена была принять меры[2].
Необходимо было запретить деятельность граждан по
подготовке и проведению референдума для принятия закона «О суде народа».
Подготовительная часть этой работы была проделана ранее работниками Федеральнойслужбы
по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и
охраны культурного наследия Боярсковым
Б.А. и Новиковым Н.И.
при помощи соучастников из правоохранительных органов Москвы: прокурора Гагаринской
межрайонной прокуратуры Смирнова
В.Ю. и судьи Каштановой
Л.В. Заместитель Генерального прокурора Гринь В.Я. взял на себя дискредитацию
законной деятельности граждан,
использовав тривиальную клевету, распространив на научно-практической
конференции клеветническую информацию.
Активные же
действия по насильственному изменению Конституции - запрету референдумов,
объявлению их незаконными стала осуществлять прокуратура г.Москвы[3]. Но придать законную силу претензиям преступной корпорации
могло только решение суда. Судьёй, добившимся выполнения практически нерешаемой
задачи, стал судья Московского городского суда Михаил Юрьевич Казаков.
Именно он добился объявления незаконной деятельности граждан по организации всероссийских
референдумов.
Перед Казаковым
стояла непростая задача. Прокурор Сёмин,
обратившийся в суд с заявлением о запрете деятельности организации, занятой подготовкой
всероссийского референдума[4] по принятию в Конституцию России ст.138 и закона «О суде народа над
Президентом и членами Федерального Собрания России», выполнял обязательства
перед своим шефом - Генеральным прокурором Чайкой, с которым он, выкинутый из
прокуратуры Москвы ещё Устиновым, проработал 5 лет в министерстве юстиции.
Чайка, вернувшись из Минюста на должность руководителя Генеральной прокуратуры,
незамедлительно прокурором Москвы утвердил Сёмина[5]. И теперь поставил перед своим
облагодетельствованным подчинённым задачу, решение которой от него требовала корпорация[6] - фактическая отмена ст.3 Конституции
России, запрет референдумов и правовой террор в отношении граждан, ставящих
перед собой целью их проведение. Сёмин же задачу
воспринял буквально, утруждать себя работой по приданию своему заявлению[7] видимости соответствия законам не стал, и с
прямотой искреннего исполнителя преступной корпорации
написал:
«Таким образом, главная цель межрегионального общественного
движения «АВН» по организации референдума для принятия поправки к Конституции РФ
и закона «О суде народа России над Президентом и членами Федерального собрания Российской
Федерации» противоречит Конституции РФ, подрывает основы конституционного строя
и направлена на его насильственное изменение, нарушает целостность Российской Федерации,
воспрепятствует законной деятельности государственных органов, что в соответствии
с ч.1 ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» признается
экстремистской деятельностью».
Все прочие
задачи, заданные Казакову Сёминым решались
легко, с использованием обычного формализма, словесной эквилибристики, лёгкого
злоупотребления служебным положением и таким же лёгким пренебрежением к закону.
Но написать в своё решение, что он запрещает деятельность общественного
объединения за то, что её главная цель - организация общероссийского
референдума, и направлена она на насильственное изменение основ
конституционного строя, он не мог. Тем самым, ему пришлось бы открыто заявил о
том, что является соучастником преступной корпорации,
насильственно меняющей основы конституционного строя (ст.278 УК
РФ). Поэтому он действовал очень осторожно, и формально запретил деятельность
АВН не за то, за что требовал Сёмин[8].
С самого начала
процесса Казаков открыто перешёл на сторону истца, всеми своими действиями
обеспечивая его интересы, отказывая в любых ходатайствах стороне ответчика.
Представитель стороны ответчика задал заявителю вопрос: в каком судопроизводстве
рассматривается заявление прокурора? В гражданском производстве существует несколько
производств: приказное, исковое, возникающее из публичных правоотношений, особое.
Представители прокуратуры, слабо разбирающиеся в законах, но поставленные перед
необходимостью насильственного изменения Конституции[9],
вопроса не поняли, хотя именно от этого зависела судьба их заявления. Если
прокурор подавал заявление в порядке искового производства в защиту интересов Российской
Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований или в защиту
прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц, тогда в
соответствии со ст. 131 ГПК РФ он
обязан был указать, в чем конкретно заключаются их интересы, и какое право нарушено. А в
соответствии со ст. 132 ГПК РФ
приложить к заявлению доказательство, подтверждающее выполнение обязательного досудебного
порядка урегулирования спора. Ничего подобного заявителем сделано не было, что
является нарушением прав ответчика, установленных ст.12 ГПК РФ.
Ст.136 ГПК
РФ требует от судьи оставить заявление без движения в случае, если он
установит, что исковое заявление подано в суд
без соблюдения требований, установленных в ст. 131 и 132 ГПК РФ. А ст.222 ГПК РФ устанавливает,
что суд оставляет заявление без рассмотрения
в случае, если истцом не соблюден установленный федеральным законом досудебный порядок
урегулирования спора.
Судья же в просьбе ответчиков оставить заявление
прокурора без движения в соответствии с требованиями закона отказал, мотивируя
это тем, что он
уже принял и рассматривает заявление, поэтому уже не может оставить его без движения
с тем, чтобы прокурор его переписал, как требует закон. Как будто это проблемы
ответчика?! Но судья заверил, что будет рассматривать дело в исковом производстве,
а Ю.И.Мухина, которого прокуратура признала легитимным представителем ответчика,
в свою очередь признает стороной в деле - ответчиком[10].
На самом деле, Казаков обманул ответчика, потому что нигде в его
решении[11]
о том, что он рассматривал дело в исковом производстве ничего не сказано.
Фактически же рассмотренное им дело являлось делом, возникшим из публичных
правоотношений, несмотря на то, что в ГПК вообще ничего не сказано о запрете
деятельности общественных объединений. Дела, возникающие из публичных
правоотношений, перечислены в ст.245 ГПК
РФ, но запрета организаций среди них нет, поэтому угодливая судебная практика
относит их к «иным делам, возникающим из публичных правоотношений». Но и в этом
случае ст.247
ГПК РФ требует указать, какие решения, действия (бездействие) должны быть признаны
незаконными, какие права и свободы лица нарушены этими решениями, действиями (бездействием).
В любом случае, приняв заявление
прокурора Сёмина к
рассмотрению, независимо от того в каком судопроизводстве оно будет
рассматриваться, судья Казаков действовал в интересах заявителя, нарушая
принцип состязательности сторон. В случае, если он рассматривал заявление в
исковом судопроизводстве, он обязан был, во-первых, потребовать от заявителя
указать конкретные интересы и права неопределённого круга лиц, которым угрожает
деятельность объединения; во-вторых, потребовать, чтобы прокурор приложил к
заявлению доказательство, подтверждающее выполнение обязательного досудебного порядка
урегулирования спора, если такой порядок предусмотрен федеральным законом. А
этот порядок предусмотрен тремя федеральными законами: ст. 7 Федерального закона №114-ФЗ
«О противодействии экстремистской деятельности», ст.42 Федерального закона «Об
общественных объединениях», ст. 25.1
Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».
Запрет деятельности объединения без предварительного досудебного
урегулирования допускается только в случае осуществления
общественным объединением экстремистской деятельности, повлекшей[12]
за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда
личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку,
общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам
физических и (или) юридических лиц, обществу и государству или создающей
реальную угрозу причинения такого вреда[13].
Ссылаясь именно на ст.9,
Казаков утверждает, что, настаивая на обязательности процедуры досудебного
урегулирования настоящего спора, ответчик основывается на неверном толковании
положений действующего законодательства, потому что прокурор своё заявление
мотивировал тем, что осуществление АВН экстремистской деятельности создает
реальную угрозу причинения вреда, а Казаков в ходе судебного разбирательства
указанным доводам прокурора нашёл объективное подтверждение. И сделал вывод,
что исходя из оснований, по которым прокурором заявлены требования, у заявителя
не было обязанности совершать какие-либо действия по досудебному урегулированию
спора.
Но по определению любая экстремистская деятельность влечёт или способна
повлечь за собой нарушение прав, свобод и прочего, перечисленного в ст.9. Но, в одном случае закон
обязывает прокуратуру использовать досудебное урегулирование спора, а в другом
разрешает обойтись без него. Значит, прокуратура обязана была подтвердить, что
случай с АВН - это именно такой случай. Этого требуют и ст. 131, и ст.247 ГПК
РФ.
Прокуратура и подтверждает это - деятельностью, за которую объединение подлежит
немедленному запрету, считает организацию референдума. Казаков же не решается
прямо объявить организацию референдума деятельностью, угрожающей причинением
вреда. В ходе же судебного заседания ему удалось установить только факт
распространения АВН материалов, признанных экстремистскими. По его мнению, эта
деятельность является настолько опасной, что подлежит немедленному запрету без
необходимости досудебного урегулирования спора. Но понимание Казакова приходит
в противоречие с действующим законодательством. И он это тоже понимает.
Распространение экстремистских материалов к такой деятельности явно не
относится. Ст. 20.29 КоАП
за это правонарушение для граждан предусматривает административный штраф или
арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования,
использованного для их производства; для юридических лиц - штраф или административное
приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией. Но
никак не лишение свободы и не запрет деятельности. Казаков понимает, что ни
распространение материалов, признанных экстремистскими, ни, тем более, организация
референдума в соответствии с законами России, основаниями для запрета
деятельности объединения не являются.
В поисках решения он обращается к комментариям к УК РФ, в которых
значится примерно следующее: «...характерной особенностью большинства
экстремистских организаций является отсутствие сведений об их деятельности,
закрытость информации о программных документах. Практика свидетельствует о том,
что экстремистские организации обычно не включают в свои уставы запрещённые
Конституцией и законами виды деятельности, однако занимаются ими»[14].
Казаков факт того, что АВН действует уже на протяжении около 12 лет, но при
этом так и не приступила к реализации заявленной цели, считает признаком того,
что заявленная АВН цель - проведение общероссийского референдума, носит лишь
декларативный характер, не приводящий к ее реализации, что и позволяет АВН
проводить свою экстремистскую деятельность с конспиративных позиций, под
прикрытием заявленной цели.
Но утверждения о конспиративном характере деятельности АВН - это не
более чем фантазии Казакова, необходимые ему в качестве обоснования
антиконституционного решения, которое он вознамерился принять. Для проведения
референдума требуются значительные человеческие ресурсы. АВН, чтобы приступить
к реализации своей инициативы в соответствии с законом, необходимо иметь своих
сторонников не менее чем в 42-х субъектах Федерации, общей численностью не
менее 4 200 человек[15].
С учётом того, что этим людям необходимо в сжатые сроки собрать 2 млн подписей
в поддержку инициативы референдума, их численность должна приближаться к 20 -
50 тыс[16].
АВН не имеет такой численности, и её задачей является сбор в свои ряды будущих
участников инициативной группы. Именно с этой целью распространяются материалы,
которые исполнители[17]
преступной корпорации
признали экстремистскими[18].
Распространение идеи суда народа происходит неуклонными темпами, именно
поэтому у корпорации и
возникла необходимость в клевете на участников законной деятельности[19].
А к тому моменту, когда руководитель государственной структуры[20],
в штате которой работают убеждённые враги демократической Конституции и
пособники фашизма[21],
поручил своему соратнику - прокурору Москвы Сёмину добиться
запрета референдумов, АВН охватывала уже более 50 субъектов Федерации.
Но в любом случае, сомневаясь в истинности заявленных целей, запрещать
деятельность организации на основании домыслов о существовании конспиративных
целей, незаконно. Суду необходимо было доказать наличие у АВН таких целей и
сопровождающей их деятельности. И Казаков доказал это, придя к выводу, что АВН,
под видом достижения своей уставной цели, осуществляет экстремистскую
деятельность, которая выражена «в массовом распространении и изготовлении, с
целью массового распространения, экстремистских материалов».
В соответствии с выводами Казакова получается, что АВН не ставит своей
целью проведение референдума. Её конспиративная цель - распространение
материалов о том, что она планирует провести референдум. А таковые материалы,
согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года,
утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 года N 537,
Международного пакта о гражданских и политических правах, международно-правовым
стандартам и Европейской конвенции о защите прав человека, угрожают
национальной безопасности, стабильности конституционного строя, общественной
безопасности и сохранению государственной целостности.
То есть, из соображений
осторожности, понимая, что совершает преступление, которое квалифицируется ст.278 УК РФ,
как действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской
Федерации[22],
Казаков нигде явно не сформулировал, что запрещает деятельность по проведению
референдумов. Но из подробного анализа его решения это очевидно:
он обосновал оправданность
действий прокуратуры, не использовавшей возможности досудебного урегулирования
спора, тем, что деятельность АВН угрожает интересам государства и
неограниченного круга юридических и физических лиц;
он сумел установить, а ответчики
этого не отрицали, что единственной деятельностью АВН, находящейся в формальном
противоречии с законом, является распространение материалов, признанных
экстремистскими;
он игнорировал требование закона
о необходимости рассматривать дело о распространении экстремистских материалов
в рамках административного судопроизводства;
он игнорировал содержащиеся в ст.20.29 КоАП критерии того, что
распространение экстремистских материалов не является правонарушением, за
совершение которого деятельность объединения подлежит немедленному запрету;
он заявил, что деятельность по
организации референдума для АВН - прикрытие, под которым она конспиративно
занимается другой экстремистской деятельностью;
он не смог установить, какой
конспиративной деятельностью занимается АВН, кроме распространения материалов о
том, что она планирует провести референдум;
он запретил деятельность АВН за
то, что она распространяет материалы о
том, что она планирует провести референдум;
он мотивировал необходимость
запрета установленной деятельности тем, что она угрожает интересам государства
и неограниченного круга юридических и физических лиц.
Таким образом, Казаков запретил
деятельность общественного объединения за то, что оно распространяло информацию
о том, что планирует провести всероссийский референдум. А поскольку проведение
референдумов невозможно без распространения информации о нём - о предполагаемых
к обсуждению вопросов и т.п., то, тем самым, Казаков добился фактического
запрета на проведение референдумов. Кроме запрета референдумов вообще, Казаков
запретил обсуждение идеи суда народа, как способа реализации положения ст.3 Конституции
о народе, как единственном источнике власти.
Если все прочие исполнители
преступного сообщества лишь добивались различными способами низложения ст.3 Конституции,
то от Казакова зависела правильная трактовка их надуманных, противозаконных и
антиконституционных доказательств и доводов. Решение принимает судья, и именно
судье Казакову принадлежит ключевая роль в насильственном изменении основ
конституционного строя, и установлении фашистского режима.
